Часы F.P.Journe. История жизни и первых шагов в часовом деле Франсуа-Поль Журна. Первые часы и ранние успехи часов марки F.P.Journe.

Молодой Франсуа-Поль Журн за своим верстаком в 1987 году, Париж.
Молодой Франсуа-Поль Журн за своим верстаком в 1987 году, Париж.

Франсуа-Поль Журн. Юные годы

Франсуа-Поль Журн – возможно, лучший часовой мастер наших дней. Он один из небольшого круга ценителей и последователей часового дела конца XVIII века. Они обладают невероятным творческим потенциалом, который реализуют с помощью современных технологий. Часы Журна – это синкретизм классического стиля и его собственного своеобразного видения. Все это воплощается в безупречном дизайне с применением хитроумных механических ноу-хау.

Регулировать механизмы или разрабатывать калибры будущий гений начал, однако, не с самых пеленок. Он был довольно непослушным, проблематичным ребенком. Как же маленький хулиган превратился в одного из самых уважаемых кабинотье в мире?

1957 год был богатым на важные события. Основание Европейского экономического сообщества, выведение на орбиту первых искусственных спутников. В конце концов – запуск компанией Omega трех культовых моделей Seamaster, Speedmaster и Railmaster. Вишенкой на торте этих знаменательных событий стало рождение в шумном портовом Марселе Франсуа-Поль Журна. Он не был ни потомственным часовщиком в n-ом поколении, ни вундеркиндом с тягой к физике или инженерному делу. Журн бросил школу в 14 лет, и отчаявшаяся мать отправила его на время в Париж под опеку дяди.

Строптивый часовщик F.P.Journe

К счастью, дядя Мишель оказался мастером по ремонту и реставрации старинных часов. Он был одним из немногих оставшихся в Европе специалистов такого рода. Специалистов, обладающих знаниями и навыками, необходимыми для работы со сложнейшими и изысканными механизмами, созданными легендарными Бреге и Жанвье. Мишель Журн пользовался доверием даже у барона Ротшильда, чьи редкие антикварные часы тончайшей работы он обслуживал.

Дядя Журн был невероятно увлеченным человеком с неодолимой страстью к своему делу. То ли страсть эта оказалась заразительной, то ли же юный Франсуа-Поль проявил расторопность, помогая родственнику. Как бы там ни было, маму убедили отправить сына изучать часовое дело в высшей технической школ. Хотя юноша оказался способным учеником, его строптивость и своенравие никуда не девались. После двух лет учебы Франсуа-Поля исключили и посоветовали с таким темпераментом подыскать себе работу на другом поприще. Естественно, Журн не стал следовать совету. Он переехал в Париж, где дядя Мишель открыл новую мастерскую на улице Вернёй, рядом с музеем Орсе. Здесь он мог на практике применять полученные знания и, наконец, закончить учебу в Парижской часовой школе.

В подмастерьях у дяди Журна

Карманные часы, созданные Джорджем Дэниелсом для сэра Сесила Клаттона.
Карманные часы, созданные Джорджем Дэниелсом для сэра Сесила Клаттона. 

Получив диплом в 1976 году, Франсуа-Поль стал штатным сотрудником мастерской Мишеля Журна. Уже не в качестве студента, а полноценного специалиста, призванного соответствовать высокой репутации дяди и требованиям клиентов. Одним из них был сэр Сесил Клаттон, прозорливый коллекционер роскошных вещей и автор прекрасных книг по часовому искусству. Нередко сэра Клаттона можно было увидеть сразу с двумя карманными часами. Одними из них были Breguet 1823 года, а другими – часы Джорджа Дэниелса, изготовленные специально для Клаттона в 1969 году.

И те, и другие были турбийонами высокого качества. Они произвели неизгладимое впечатление на молодого Журна. Турбийон был довольно необычным осложнением для того времени, с которым тогда сталкивались немногие часовщики. Еще одним примечательным опытом, повлиявшим на более поздние работы Франсуа-Поля, стало знакомство с явлением резонанса. В 1982 году ему представилась возможность реставрировать Breguet No. 3177, который тогда находился в Музее искусств и ремесел в Париже.  Это событие ознаменовало начало многолетних поисков применения этого феномена в современных часах.

Молодой Франсуа-Поль Журн со своим дядей Мишелем в его мастерской в Париже в 1979 году.
Молодой Франсуа-Поль Журн со своим дядей Мишелем в его мастерской в Париже в 1979 году. 

Журн набрался немного опыта и поднаторел в реставрации шедевров 18 века. Он начал осознавать, что создание собственного творения привлекает его больше, чем восстановление старинных часов. Франсуа-Поль был увлечен турбийоном, но не имел средств для приобретения подобных часов. Молодой часовщик решил создать их для себя самостоятельно. Первым шагом на пути к осуществлению замысла стала покупка книги «Искусство Бреге» авторства Джорджа Дэниелса. Используя ее как руководство и прислушиваясь к советам дяди, Журн принялся собирать свое первое творение.

Это был длительный и нелегкий процесс. Журн не мог полностью сосредоточиться на проекте, ведь нужно было выполнять задания в мастерской дяди. К тому же, он начал браться за личные заказы. В итоге на создание первого турбийона авторства Ф.-П. Журна ушло почти пять лет.

Первое творение Франсуа-Поль Журна

Первая попытка Журна создать с нуля карманные часы с турбийоном.
Первая попытка Журна создать с нуля карманные часы с турбийоном.

И тем не менее, к январю 1983 года, когда Журну было всего 25, он собрал свои первые часы. Это было впечатляющее достижение – создать рабочий механизм с нуля, оснастив его турбийоном. Во времена, когда в часовых школах обучали реставрации часов, а не разработке или дизайну, это было сродни подвигу. С этими часами Журн мог привлечь внимание коллекционеров и ценителей, которые могли дать толчок его карьере.

Будущему лауреату множества наград и правда не потребовалось так уж много времени, чтобы получить заказ от зажиточного клиента. В 1984 году он работал над карманными часами, в которых попытался применить резонанс. Сам Франсуа-Поль Журн объясняет это явление следующим образом: «В часах, не важно каких, есть энергия, которая рассеивается. Когда вы слушаете часы, тиканье баланса рассеивает энергию. В резонансном хронометре есть два балансовых колеса, которые расположены достаточно близко друг к другу, и рассеиваемая энергия каждого улавливается другим, что приводит к уникальному регулированию частоты».

Первая часовая мастерская F.P.Journe

К сожалению, часы работали не так хорошо, как хотелось мастеру. В конце концов, это была только вторая его работа, и он пытался создать усложнение, которое не использовалось в карманных часах почти две сотни лет. Сам Журн признался: «У меня не получилось, потому что я не имел достаточного опыта для достижения такого результата. Однако я знал, что однажды попытаюсь снова».

Все, что осталось от первой попытки создать часы с резонансом; сейчас они лежат в ящике его мастерской.
Все, что осталось от первой попытки создать часы с резонансом; сейчас они лежат в ящике его мастерской. 

В 1985 году он рискнул открыть собственную мастерскую. Заслужив определенное признание и имея хорошую репутацию, Журн начал испытывать и развивать свой талант. В течение следующих пяти лет он принимал уникальные заказы. Это были карманные часы с фузеей и цепочкой, и пятисекундным ремонтуаром, или же планетарные карманные часы.

Одним из самых важных проектов, которые он осуществил в этот период, была серия настольных часов Sympathique для лондонского ювелирного магазина Asprey. Еще одна классическая модель Breguet, которую француз попробовал не только воссоздать, но и улучшить. В то время как гениальный оригинал Breguet мог подводить и регулировать «подключаемые» к нему карманные часы, он сам нуждался в ежедневном подзаводе. Благодаря конструкции Журна одного завода хватало на восемь дней.

Интересно

В 1978 году к Мишелю Журну обратился его клиент П.Г. Брун. Компания, специализирующаяся на высококачественных ювелирных изделиях и часах, искала кого-нибудь, кто создал бы механизм для планетария, заказанного бутиком Asprey. На тот момент Франсуа-Поль работал полный рабочий день в магазине своего дяди, пытаясь собрать свои первые часы, строя планетарий для важного клиента, при этом пытаясь поддерживать социальную жизнь. Это было совершенное новое для парня задание. Чтобы справиться с важнейшим заказом, который нужно было выполнить в краткие сроки, Журн прибегнул к помощи своего дяди и их хорошего друга Каса.

Пока Франсуа-Поль и Мишель приступили к работе над верхней механикой, Касу было поручено собрать двигатель, который находился внизу. Когда Журн пришел к Касу, чтобы попытаться собрать все в кучу, оказалось, что Кас еще даже не приступил к работе. Чтобы поспеть, молодой часовщик начал работать с Касом над созданием двигателя и системы хронометража. Планетарий удалось доставить в срок. Украшенный бриллиантами и рубинами, он был представлен на выставке Baselworld в 1979 году.
Планетарий, украшенный бриллиантами и рубинами
Планетарий, украшенный бриллиантами и рубинами

Первые наручные часы F.P.Journe

До этого момента все творения Франсуа-Поля либо размещались на столах, либо носились в кармане. Он не произвел ничего, что могло компактно поместиться на запястье. Это не помешало молодому часовщику предложить Breguet проект наручного турбийона. И хотя марка отклонила предложение, Журн все же произвел три прототипа таких часов. На циферблате первых из них красуется номер 11/91, что указывало на год производства, 1991. В итоге он оставил их себе, после того как их без особого энтузиазма встретили на выставке Baselworld. Там они были выставлены на стенде Академии независимых часовщиков.

Первые наручные часы F.P.Journe
Первые наручные часы F.P.Journe

Жажда признания мастерства и ценности своих творений все больше побуждала Журна работать на себя. Даже когда известные бренды и большие компании заказывали ему работу, его усилия не получали должного уважения. Как утверждает Пьер Халими, генеральный директор бренда в Северной Америке: «Франсуа-Поль сердился, потому что он боролся за то, чтобы его часы принимались известными брендами. Он проектировал и производил их, отдавал их. Затем бренд и его маркетинговый отдел брали все под свой контроль. Он не имел рычагов влияния».

Еще больше расстраивало Журна, по словам Халими, нежелание крупных брендов отдавать должное мастерам, с которыми они работали: «Бренды скрывали кто на самом деле автор, желая создать впечатление, будто это были их собственные усилия». Исключением была компания Harry Winston для которой Журн работал над моделью серии Opus.

Его первыми наручными часами стал также турбийон, однако в этот раз оснащенный еще и ремонтуаром. Это были первые наручные часы с механизмом постоянной силы. Изобретенный Джоном Харрисоном для морского хронометра H2, а затем усовершенствованный Журном, он стал фирменным компонентом будущих часов марки F.P.Journe. Этот турбийон с золотым механизмом и ремонтуаром в платиновом корпусе имел большое окошечко, открывающее взору сам турбийон, и чуть поменьше – для обзора работы ремонтуара.

Замысел бренда F.P.Journe

Кабинотье отобразил часы и минуты на меньшем дополнительном циферблате с правой стороны корпуса. Это было сделано для того, чтобы владелец мог незаметно для собеседника проверить время. Немного выдвинуть часы из-под манжеты, и при этом не показаться грубым. Визуальное разделение индикации времени и турбийона согласно задумке Журна также должно было подчеркнуть важность хронометража. Измерение времени имеет не меньшее значение, чем его демонстрация.

Как-то в 1994 году, когда он вышел пообедать с парой друзей, мастера осенило. Приветствовавшая их хозяйка ресторана воскликнула: «Что это за часы? Они великолепны!» Это был тот самый турбийон с ремонтуаром. В тот момент в голове Журна окончательно сформировалась идея основать свой собственный бренд.

Набравшись смелости, мастер взялся за практические аспекты запуска производства. Во-первых, у него не было достаточно места. Мастерская в Париже была хороша для создания прототипов, но слишком маленькая для серийного производства. К счастью, в центре Женевы, на улице де Марэше как раз была выставлена на продажу мастерская. Она идеально подходила по размеру и была почти в рамках бюджета. Неукротимый изобретатель с бесчисленными проектами, Журн был всегда полон идей для новых творений. Теперь у него появилось пространство для их реализации. Не хватало только финансирования.

Souscription Tourbillon Журна

Часы Souscription Tourbillon
Часы Souscription Tourbillon. 

Обедая однажды со своим другом Камилем Бертэ, он поделился с ним своими проблемами. Он хотел запустить свою собственную линию часов. Денег, которые он зарабатывал от работы в Cartier, было для этого недостаточно. Идея, предложенная Бертэ, легла в основу новосозданного бренда. Эта схема известна как «подписка» и суть ее проста. Группа знакомых клиентов платят за еще несозданные часы. В обмен на доверие они получат скидку от розничной стоимости часов. Это позволило Журну собрать достаточно денег, чтобы произвести больше часов и продать их уже по полной стоимости.

В то время никакой другой бренд не предлагал подобных часов. На рынке было мало турбийонов. Журн надеялся, что это само по себе поможет привлечь серьезных коллекционеров. Предоставление «подписчикам» 50%-й скидки от будущей розничной цены часов сводило на нет потенциальную прибыль, которую мог бы получить Журн, но покрывало текущие расходы. Это позволяло запустить производство. К тому же коллекционеры фактически становились амбассадорами Журна, демонстрируя знакомым новые часы и повышая авторитет нового бренда.

Полная стоимость «подписки» составила 27 500 швейцарских франков без НДС. Залог вносился в середине 1998 года, а часы должны были быть готовы на протяжении 1999 года. Ранние технические чертежи модели Souscription Tourbillon 1998 года подписаны «T.I.M. Horlogerie S.A.». Эта компания была создана Франсуа-Поль Журном еще в 1996 году для разработки эксклюзивных калибров для различных брендов. Так он создавал собственные механизмы до запуска бренда своего имени.

Чертеж раннего дизайна Souscription Tourbillon, датированный маем 1998 года и часы из первой коллекции, выполненные по этому чертежу. 

Почерк Франсуа-Поля Журна

Эти первые двадцать наручных часов Souscription Tourbillon на первый взгляд очень похожи на серийные Tourbillon Souverain, которые Журн производил с 1999 по 2003 год. С этим дизайном теперь хорошо знакомы коллекционеры. Небольшой циферблат, показывающий время в положении «три часа», запас хода в положении «одиннадцать часов» и два окошечка на «9» и «6». Souscription защищен платиновым корпусом диаметром 38 мм с механизмом из латуни с родиевым покрытием. Как и в более поздних моделях, часы пронумерованы на задней крышке. Но у этих лимитированность серии отмечена на циферблате в формате XX/20.

На этих первых моделях видно максимально возможное количество элементов, сделанных вручную, которое только можно разместить на современных часах. Целый ряд противоречий и причуд, которые в последствии стали легко узнаваемыми особенностями почерка Франсуа-Поля Журна. Неглубокая неравномерная гравировка на задней крышке и небольшие отметки на циферблате — явные признаки тщательной ручной обработки. Эти признаки ручной работы повышают привлекательности этих ранних экземпляров для многих коллекционеров.

Планировка циферблата еще больше усиливает это ремесленническое впечатление от часов открытыми винтами и контрастными поверхностями. Истоки золотого циферблата, который Журн использовал во многих других своих ранних наручных часах, восходят к первым трем прототипам, которые он произвел перед созданием Souscription. У них были дополнительные циферблаты, привинченные непосредственно к базовой пластине механизма, которая была сделана из 18-каратного золота. Эта особенность, которая стала столь популярной среди коллекционеров, изначально рассматривалась как временное решение для прототипа.

Успех Журна на Baselworld

И вот 1999 год, Журн намеревается представить миру бренд своего имени на Базельской выставке, намереваясь соперничать со швейцарскими часами известнейших марок. Приободренный друзьями, Франсуа-Поль представил на стенде Академии независимых часовщиков только раннюю версию своего турбийона. Эта первая публичная демонстрация напоминает нам, насколько отличалось его видение от тенденций того времени. Там был Уильям Массена, бывший генеральный директор аукциона Antiquorum: «В то время в тренде были хронографы, особенно после выхода Datograph. Большие циферблаты с открытыми усложнениями, большие окна дат, такие как Grande Date от Lange и ретроградные от Roger Dubuis и Franck Muller».

Это был период расцвета больших часов. После успешного запуска Panerai многие бренды предпочли большие и броские дизайны с легко читаемыми циферблатами. 38-миллиметровые часы Журна, на которых лишь четверть циферблата была отведена для показа времени, шли вразрез с последними модными веяниями.

Этот демонстративный вызов тенденциям и традиционным установкам побудили Массену задать Журну первый вопрос на первой пресс-конференции часовщика: «Почему вы решили запустить собственный бренд?» Массена признался, что не понимал, зачем миру нужен еще одна марка. Тем более, что в том году уже вышел Opus 1 от Harry Winston с турбийоном Journe внутри, который был встречен с удивлением большинством. В типичной для себя манере часовщик ответил: «Потому что мне надоело метать бисер перед свиньями!»

Уникальная модель Grande et Petite Sonnerie из коллекции покойного султана Омана.
Уникальная модель Grande et Petite Sonnerie из коллекции покойного султана Омана.

Часы F.P. Journe

Интерес к этим ранним турбийонам со стороны поставщиков и розничных продавцов возник сразу же. Это придало им уверенности, что они смогут приехать в Базель и в следующем году, только уже презентовать часы с собственного стенда, выйдя из тени Академии независимых часовщиков. Они выставили на обозрение три/product/9787-tourbillon-souverain/ разные модели: Tourbillon Souverain, Chronomètre à Resonance и Grande et Petite Sonnerie. Последняя модель была, по сути, уникальным экземпляром на основе неиспользованного механизма, который Журн разработал для Piaget.

На Baselworld 2000 года один из первых клиентов без колебаний купил Grande Sonnerie, а также турбийон и резонанс. В итоге эти Grande Sonnerie попали в коллекцию султана Омана. Всего на той выставке было продано порядка ста турбийонов и столько же резонансов Журна. У Франсуа-Поля тогда не было собственных бутиков, поэтому вся торговля велась через ритейлеров. Компания наладила сотрудничество с десятками продавцов по всему миру.

Формировать цены они тоже учились буквально на ходу. За первые два дня Baselworld цены пришлось поднимать три раза – оказалось, что ритейлеры слишком продешевили. Но даже после этого поток желающих купить F.P.Journe не иссякал, ведь они были красивыми, нетривиальными и все равно дешевле Patek Philippe, Vacheron Constantin или Audemars Piguet. Эти две первые выставки стали поворотными моментами в карьере Франсуа-Поль Журна. Мечта о независимом бренде  наконец приобрела реальные очертания.